Лирика Николая Степановича Гумилёва — одно из самых значительных явлений в поэзии Серебряного века. Он стал основателем нового направления — акмеизма (концепцию которого создал несколько искусственно), к которому принадлежали такие поэты, как Ахматова, Мандельштам, Георгий Иванов...

Акмеизм, несмотря на все теоретические разногласия с символизмом, строится на том же самом принципе, принципе построения с помощью художественных средств собственного мира. Для Кузьмина основой такого мира послужил древний Египет («Александрийские песни»), для Блока — средневековье, а для Н.Гумилева — Восток: Индия, Африка, Китай. Этот неукротимый романтик знал Восток не понаслышке: сам много лет путешествовал по Африке и посвятил потом описанию своих странствий книгу стихов «Шатер». В Петербурге он скучал:

Я вежлив с жизнью современною,
Но между нами есть преграда,
Все, что смешит её, надменную,
Моя единая отрада.

Экзотика возникает в его творчестве даже на формальном, языковом уровне. Он писал подражания восточным поэтическим жанрам, танкам, например:

Вот девушка с газельими глазами
Выходит замуж за американца.
Зачем Колумб Америку открыл?!

Создал цикл «Абиссинские песни», где этим песням подражал, оригинальные же абиссинские тексты переложил верлибром и опубликовал отдельно. Восточный колорит его стихам придают причудливые метафоры и сравнения, использование экзотических слов:

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Лирический герой лирики Николая Степановича Гумилёва — сильный духом, благородный человек, недаром так часто появляется образ рыцаря-конкистадора или странника-дервиша. Эти две стороны одной и той же личности, воин и святой, составляют неразрывное единство. Главная черта лирического героя Гумилёва (в отличие от пассивного героя Блока) — стремление к действию, стремление к утверждению своей личности. Недаром Гумилёв так часто использует любимый романтиками жанр баллады. Герой-романтик противопоставляет себя толпе:

Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из иной страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны...

Он стоит выше большинства людей, он сильнее их, и потому имеет право учить:

Но когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать, что надо.

В этом — не бояться и делать, что надо — и состоит личностное и философское кредо Николая Гумилёва. Его поздняя лирика, анализируя которую, можно провести параллели с буддистской или индуистской философией, повествует именно об этом, о силе духа:

Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму.
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.

Восточная экзотика служила для Гумилёва художественным материалом, на основе которого он строил свою собственную, романтическую Вселенную. Она придает его поэзии какой-то особый, удивительный аромат и делает ее одним из самых значительных явлений русской литературы...