Трудно найти более трагическую судьбу поэта, чем судьба Марины Цветаевой. Такая яркая, жизнерадостная, бунтующая дикарка в своих стихах – совсем другая в жизни. Кажется, что она была создана только для светлого, лучезарного существования, а прожила свою жизнь «бездомной птицей одиночкой». Она скиталась по городам и весям в поисках любви, куска хлеба, приюта. Но везде была некстати. И всё-таки героиня её стихов так полна жизни и счастья…
В одном из своих первых стихов она заявила: я – поэт, и это правда. Каждое слово – приговор, истина, открытая Всевидящим! Какие только ипостаси не принимала её героиня! То она «кабацкая царица», то «страсть твоя,…твой день седьмой, твоё седьмое небо». Уже в девятнадцать она задумывается о смерти, но говорит о ней как-то светло и беспечно: «легко обо мне подумай, легко обо мне забудь». Образ голоса из-под земли в сочетании с кладбищенской земляникой не выглядит кощунственно. Даже о печали своей она говорит изысканно: «мой день беспутен и нелеп…» То она пена морская, то сакральный огонь:
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню…
… Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Часто в её стихах возникает образ язычницы:
Развела тебе в стакане
Горстку жжёных волос…
Она словно колдует, привораживает себе любимого, а если он изменяет, то шлёт проклятья. В стихотворении «Попытка ревности», говоря о себе, как о государыне, о Лилит, утверждая, что создана из мрамора Каррары, называя свою соперницу трухой, рыночным товаром, пошлиной бессмертной пошлости. Но иногда наступает момент, и она мечтает о покое:
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой — как всякая Божия тварь…
…Жить так, как пишу: образцово и сжато, —
Как Бог повелел и друзья не велят.
Годы эмиграции исполнены такой печалью, которая выливается в стихотворении «Тоска по родине». Кажется, что лирическая героиня находится на грани истерики, всё стихотворение пронизано отчаянием, об этом свидетельствует синтаксис, инверсии, анжанбеман:
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошёлкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Проходят годы – беспечность и весёлость сменяются грустью и печалью: «золото моих волос тихо переходит в седость», но даже смерть не властна над героиней Цветаевой
Умирая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.
Яркая, смелая, дерзкая – она ушла так же надрывно и импульсивно, как жила. В стихотворении Н.Крандиевской-Толстой сливается образ поэта и её героини:
Жизнь, как пёс шелудивый, скулила у ног,
Выла в небо о гибели чёрной.
И Елабугой кончилась эта земля,
Что бескрайние дали простёрла.
И всё та же российская сжала петля
Сладкозвучной поэзии горло.
Проходят годы, но лирическая героиня Цветаевой такая же светлая, как и память о ней.
