Роман «Разгром», над которым Александр Фадеев работал в 1925-1926 годах, был написан исходя из заранее намеченной политической задачи. Автор считал: «Первая и основная мысль: в гражданской войне происходит отбор человеческого материала, все враждебное сметается революцией, все неспособное к настоящей революционной борьбе, случайно попавшее в лагерь революции, отсеивается, а все поднявшееся из подлинных корней революции, из миллионных масс народа закаляется, растет, развивается в этой борьбе. Происходит огромнейшая переделка людей. Эта переделка происходит успешно потому, что революцией руководят передовые представители рабочего класса — коммунисты, которые ясно видят цель движения и которые ведут за собой более отсталых и помогают им перевоспитываться».
Отобрав наиболее существенное из жизненного материала, находящегося в его распоряжении, Фадеев создал стройное, органически законченное повествование. «Разгром» состоит из 17 глав, каждая из которых имеет свое название. Почти невозможно какую-нибудь из них вырвать из текста, хотя глава «Разведка Метелицы» имеет свою относительную композиционную завершенность.
Повествование можно условно разбить на три части. Это и делалось не без основания автором в первых изданиях.
Первые восемь глав представляют собой своеобразное развернутое введение, экспозицию. Развитие сюжета здесь нарочито замедленное.
С первых страниц романа начинается столкновение характеров основных героев: Левинсон и Морозка, Мороз-ка и Мечик. Но эти столкновения и отношения в общем спокойном тоне повествования лишь намечаются. Автор отодвинул бурное развитие действия, начинающееся с девятой главы, чтобы дать возможность читателю подробно ознакомиться с положением дел в отряде, чтобы наметить основные конфликты и затем уже проверить своих героев в деле, в борьбе, в моменты наивысшего напряжения. Из первой части читатель узнает, что отряд Левинсона вот уже пятую неделю стоит на отдыхе в одной из небольших деревушек и оброс всевозможным хозяйством. Люди разленились, плохо несли службу.
Командир отряда не решался «сдвинуть с места эту громоздкую махину: он боялся сделать опрометчивый шаг» — не было достаточных оснований, чтобы принять решение. Но к концу пятой недели ему стало ясно, что отряд уничтожат, если к этому не приготовиться.
Теперь, когда многое выяснилось, Левинсон знал, что будет делать он и люди, находившиеся в его подчинении: они будут делать все, «чтобы сохранить отряд как боевую единицу».
В тот же день он собрал отрядный совет, на котором был принят план отступления, и в ближайшую ночь по тревоге поднял отряд, чтобы уйти в безопасное место, укрыться до времени.
Во второй части повествования, с главы «Мечик в отряде» и по главу «Груз» включительно, отряд изображен в бесконечных переходах и суровой борьбе с наседавшим противником. Партизаны стремились пробиться в свободную от противника Тудо-Вакскую долину. Много дней они метались по улахинской тайге, изнывали в боях и изнурительных походах. Все селения и даже заброшенные хутора занимал противник. «Каждая крошка хлеба добывалась с боем... Люди черствели, делались суше, молчаливее, злей». Наконец отряд спустился к истокам Хаунихедзы и был у цели, — оставался один переход, чтобы пробиться в свободную от врага Тудо-Вакскую долину. Но низовье Хаунихедзы могло быть занято противником, поэтому Левинсон решил заночевать в тайге и послал командира взвода Метелицу разведать местность.
Особенностью второй части романа является отсутствие широких батальных картин, несмотря на то, что все это время отряд находился в постоянных сражениях. Автор останавливает свое внимание не на сценах битв, не на мучительных переходах отряда, а на эпизодах передышки, отдыха, ночевки. События, о которых ведется повествование, связаны то с ночевками в месте расположения госпиталя (смерть Фролова), то с передышкой на берегу реки (случай с глушением рыбы), или с остановкой, совершенно неожиданной и для отряда, и для корейца, у одинокой корейской фанзы (конфискация свиньи), или с ожиданием результатов разведки Метелицы (беседа Левинсона с Ме-чиком). Эти «мирные» эпизоды полны внутреннего напряжения.
Есть глубокий смысл в том, что писатель именно так строил повествование: ему важно было выделить идейно-политические, морально-нравственные проблемы, философски осмыслить время, события, судьбы людей и классов. Писатель пристально следит за ходом мыслей героев, за их переживаниями, за отношением ко всему, что происходит вокруг них. Именно в этой части романа уже определяется лицо каждого, происходит отбор человеческого материала.
В третьей, последней части отряд показан в открытых сражениях, продолжавшихся одни сутки: главы «Трясина» и «Девятнадцать» заключают в себе самый напряженный момент в развитии действия. Здесь изображен разгром отряда, разрешаются все конфликты. В результате бурных и напряженных событий становится окончательно ясным лицо каждого участника происходящего.
Основные мысли писателя полны пафоса: «... все враждебное сметается... все поднявшееся... закаляется, растет...» В самом романе ничто враждебное не сметается и пафос как-то рассасывается, не оставляя следа. Нет в «Разгроме» ни громких речей, ни звонких революционных фраз, ни клятв верности идеалам. И победоносных сражений с гидрой контрреволюции тоже нет. Есть кровь и грязь. Есть гибель партизанского отряда, зажатого противником и попавшего в западню, из которой вырывается лишь горстка партизан. И даже этот трагический финал подан без высоких слов.
Такое неприукрашенное и неприглаженное изображение событий гражданской войны и обеспечило роману огромную популярность. Впрочем, и другое вызвало повышенное внимание к нему читателей и критики — фигура большевика Левинсона.
О колебаниях командира никто в отряде не знал, как никто вообще не мог подумать, что он может колебаться: он ни с кем не делился своими мыслями и чувствами, преподносил уже готовые «да» или «нет». Все считали его человеком «особой, правильной породы», и с того времени, как Левинсон командует отрядом, нельзя было его представить на другом месте. Каждому казалось, что самой отличительной его чертой является именно то, что он командует их отрядом.
Левинсон знал, как думают о нем партизаны, но в то же время он видел «многие свои слабости и слабости других людей и думал, что вести за собой других людей можно, только указывая им на их слабости и подавляя, пряча от них свои». Не показывая своих слабостей другим, он воспитывал волю и мужество у своих подчиненных.
Раскрыв перед читателем те стороны жизни командира, которые были неведомы его подчиненным (возможность проявления слабости, колебаний, душевные переживания, связанные с воспоминанием о семье), автор не снизил героя, а сделал его более человечным и тем самым усилил симпатии к нему читателей.
Во второй части повествования из множества событий, которые местами лишь перечисляются, автор задерживает внимание на самых необходимых. Чем труднее было людям, чем молчаливее и злее они становились, тем ближе становился к ним Левинсон. Он «теперь всегда был на людях — водил их в бой самолично, ел с ними из одного котелка, не спал ночей, проверяя караулы, и был почти единственным человеком, который еще не разучился смеяться». Всем своим поведением, каждым словом он старался поддержать в людях бодрость духа.
Менялись условия — менялась тактика командира, в соответствии с этим автор открывает новые качества в характере Левинсона.
В разговоре Левинсона с Мечиком (глава «Груз») содержится очень много важного для понимания взглядов Левинсона. Командир, как обычно в эти трудные для отряда дни, пошел проверить караулы. Встретившись с Мечиком и услышав от него о злобных чувствах по отношению к партизанам и революции, командир был удивлен и взволнован. «Экий непроходимый путаник», — думал Левинсон, продолжая обход караулов. Он вспоминал и продумывал свой жизненный путь. Во внутреннем монологе раскрылись взгляды героя на жизнь. Вот к какому главному выводу пришел командир: «Видеть все так, как оно есть, — для того, чтобы изменить то, что есть, приближать то, что рождается и должно быть». В этой левинсоновской формуле выражена сущность его мировоззрения.
Левинсоновское искусство руководства людьми подкупало. А «огромная, не сравнимая ни с каким другим желанием жажда нового, прекрасного, сильного и доброго человека», которая, по Фадееву, руководила его делами и поступками, и тем более привлекала. Отсюда читательское доверие к нему, которого Фадеев как раз и добивался.
С появлением «Разгрома» выяснилось, что все другие литературные герои-большевики заметно уступают Левинсону, написанному живее и глубже любого из них. И что роману в целом суждено занять одно из самых видных мест среди произведений о гражданской войне.