Роман «Разгром», над которым Александр Фадеев работал в 1925-1926 годах, был написан исходя из заранее намечен­ной политической задачи. Автор считал: «Первая и основ­ная мысль: в гражданской войне происходит отбор челове­ческого материала, все враждебное сметается революцией, все неспособное к настоящей революционной борьбе, слу­чайно попавшее в лагерь революции, отсеивается, а все поднявшееся из подлинных корней революции, из милли­онных масс народа закаляется, растет, развивается в этой борьбе. Происходит огромнейшая переделка людей. Эта переделка происходит успешно потому, что революцией руководят передовые представители рабочего класса — коммунисты, которые ясно видят цель движения и которые ведут за собой более отсталых и помогают им перевоспи­тываться».

Отобрав наиболее существенное из жизненного мате­риала, находящегося в его распоряжении, Фадеев создал стройное, органически законченное повествование. «Раз­гром» состоит из 17 глав, каждая из которых имеет свое название. Почти невозможно какую-нибудь из них вырвать из текста, хотя глава «Разведка Метелицы» имеет свою относительную композиционную завершенность.

Повествование можно условно разбить на три части. Это и делалось не без основания автором в первых изда­ниях.

Первые восемь глав представляют собой своеобразное развернутое введение, экспозицию. Развитие сюжета здесь нарочито замедленное.

С первых страниц романа начинается столкновение характеров основных героев: Левинсон и Морозка, Мороз-ка и Мечик. Но эти столкновения и отношения в общем спокойном тоне повествования лишь намечаются. Автор отодвинул бурное развитие действия, начинающееся с де­вятой главы, чтобы дать возможность читателю подробно ознакомиться с положением дел в отряде, чтобы наметить основные конфликты и затем уже проверить своих героев в деле, в борьбе, в моменты наивысшего напряжения. Из первой части читатель узнает, что отряд Левинсона вот уже пятую неделю стоит на отдыхе в одной из неболь­ших деревушек и оброс всевозможным хозяйством. Люди разленились, плохо несли службу.

Командир отряда не решался «сдвинуть с места эту громоздкую махину: он боялся сделать опрометчивый шаг» — не было достаточных оснований, чтобы принять решение. Но к концу пятой недели ему стало ясно, что отряд уничтожат, если к этому не приготовиться.

Теперь, когда многое выяснилось, Левинсон знал, что будет делать он и люди, находившиеся в его подчинении: они будут делать все, «чтобы сохранить отряд как боевую единицу».

В тот же день он собрал отрядный совет, на котором был принят план отступления, и в ближайшую ночь по тревоге поднял отряд, чтобы уйти в безопасное место, укрыться до времени.

Во второй части повествования, с главы «Мечик в отряде» и по главу «Груз» включительно, отряд изображен в бесконечных переходах и суровой борьбе с наседавшим противником. Партизаны стремились пробиться в свобод­ную от противника Тудо-Вакскую долину. Много дней они метались по улахинской тайге, изнывали в боях и изнури­тельных походах. Все селения и даже заброшенные хутора занимал противник. «Каждая крошка хлеба добывалась с боем... Люди черствели, делались суше, молчаливее, злей». Наконец отряд спустился к истокам Хаунихедзы и был у цели, — оставался один переход, чтобы пробиться в сво­бодную от врага Тудо-Вакскую долину. Но низовье Хауни­хедзы могло быть занято противником, поэтому Левинсон решил заночевать в тайге и послал командира взвода Ме­телицу разведать местность.

Особенностью второй части романа является отсутст­вие широких батальных картин, несмотря на то, что все это время отряд находился в постоянных сражениях. Автор останавливает свое внимание не на сценах битв, не на мучительных переходах отряда, а на эпизодах передышки, отдыха, ночевки. События, о которых ведется повествова­ние, связаны то с ночевками в месте расположения госпи­таля (смерть Фролова), то с передышкой на берегу реки (случай с глушением рыбы), или с остановкой, совершенно неожиданной и для отряда, и для корейца, у одинокой корейской фанзы (конфискация свиньи), или с ожиданием результатов разведки Метелицы (беседа Левинсона с Ме-чиком). Эти «мирные» эпизоды полны внутреннего напря­жения.

Есть глубокий смысл в том, что писатель именно так строил повествование: ему важно было выделить идейно-политические, морально-нравственные проблемы, фило­софски осмыслить время, события, судьбы людей и клас­сов. Писатель пристально следит за ходом мыслей героев, за их переживаниями, за отношением ко всему, что проис­ходит вокруг них. Именно в этой части романа уже опре­деляется лицо каждого, происходит отбор человеческого материала.

В третьей, последней части отряд показан в открытых сражениях, продолжавшихся одни сутки: главы «Трясина» и «Девятнадцать» заключают в себе самый напряженный момент в развитии действия. Здесь изображен разгром отряда, разрешаются все конфликты. В результате бурных и напряженных событий становится окончательно ясным лицо каждого участника происходящего.

Основные мысли писателя полны пафоса: «... все враж­дебное сметается... все поднявшееся... закаляется, растет...» В самом романе ничто враждебное не сметается и пафос как-то рассасывается, не оставляя следа. Нет в «Разгроме» ни громких речей, ни звонких революционных фраз, ни клятв верности идеалам. И победоносных сражений с гид­рой контрреволюции тоже нет. Есть кровь и грязь. Есть гибель партизанского отряда, зажатого противником и попавшего в западню, из которой вырывается лишь горстка партизан. И даже этот трагический финал подан без высо­ких слов.

Такое неприукрашенное и неприглаженное изображе­ние событий гражданской войны и обеспечило роману огромную популярность. Впрочем, и другое вызвало повы­шенное внимание к нему читателей и критики — фигура большевика Левинсона.

О колебаниях командира никто в отряде не знал, как никто вообще не мог подумать, что он может колебаться: он ни с кем не делился своими мыслями и чувствами, преподносил уже готовые «да» или «нет». Все считали его человеком «особой, правильной породы», и с того времени, как Левинсон командует отрядом, нельзя было его пред­ставить на другом месте. Каждому казалось, что самой отличительной его чертой является именно то, что он командует их отрядом.

Левинсон знал, как думают о нем партизаны, но в то же время он видел «многие свои слабости и слабости других людей и думал, что вести за собой других людей можно, только указывая им на их слабости и подавляя, пряча от них свои». Не показывая своих слабостей другим, он вос­питывал волю и мужество у своих подчиненных.

Раскрыв перед читателем те стороны жизни команди­ра, которые были неведомы его подчиненным (возмож­ность проявления слабости, колебаний, душевные пережи­вания, связанные с воспоминанием о семье), автор не снизил героя, а сделал его более человечным и тем самым усилил симпатии к нему читателей.

Во второй части повествования из множества событий, которые местами лишь перечисляются, автор задерживает внимание на самых необходимых. Чем труднее было людям, чем молчаливее и злее они становились, тем ближе становился к ним Левинсон. Он «теперь всегда был на людях — водил их в бой самолично, ел с ними из одного котелка, не спал ночей, проверяя караулы, и был почти единственным человеком, который еще не разучился сме­яться». Всем своим поведением, каждым словом он старал­ся поддержать в людях бодрость духа.

Менялись условия — менялась тактика командира, в соответствии с этим автор открывает новые качества в характере Левинсона.

В разговоре Левинсона с Мечиком (глава «Груз») со­держится очень много важного для понимания взглядов Левинсона. Командир, как обычно в эти трудные для отряда дни, пошел проверить караулы. Встретившись с Мечиком и услышав от него о злобных чувствах по отно­шению к партизанам и революции, командир был удивлен и взволнован. «Экий непроходимый путаник», — думал Левинсон, продолжая обход караулов. Он вспоминал и продумывал свой жизненный путь. Во внутреннем моно­логе раскрылись взгляды героя на жизнь. Вот к какому главному выводу пришел командир: «Видеть все так, как оно есть, — для того, чтобы изменить то, что есть, прибли­жать то, что рождается и должно быть». В этой левинсоновской формуле выражена сущность его мировоззрения.

Левинсоновское искусство руководства людьми под­купало. А «огромная, не сравнимая ни с каким другим желанием жажда нового, прекрасного, сильного и доброго человека», которая, по Фадееву, руководила его делами и поступками, и тем более привлекала. Отсюда читательское доверие к нему, которого Фадеев как раз и добивался.

С появлением «Разгрома» выяснилось, что все другие литературные герои-большевики заметно уступают Левинсону, написанному живее и глубже любого из них. И что роману в целом суждено занять одно из самых видных мест среди произведений о гражданской войне.