Аньке казалось, что за ней следят. Что черный ворон, который, нахохлившись, прятался в шевелящейся массе листвы, на самом деле не отрывает от нее глаз, готовый сорваться с места и понестись куда-то, неся свои наблюдения. Что серая кошка, уже в третий раз высовывающая голову из подворотни своим слишком умным для четырехлапого взглядом не отпускает девочкин рюкзак. Даже прохожие, казалось, недобро косились на перепуганную восьмиклассницу, готовые шарахнуться в сторону. А ведь все было так интересно! Так, захватывающе, но теперь… теперь Ане приходилось шарахаться каждой тени, и вдруг из-за угла…
Все началось неделю назад, когда в преддверии осени ребята не вылезали из уже ставшей прохладной реки. Анька с завистью смотрела на своего старшего брата, голова которого уже виднелась на середине реки. Она же, несмотря на неимоверные всех членов ее громадного семейства, так и не освоила до конца науку свободно держаться на воде. Поэтому девочка плескалась в основном у берега, осваивая глубину в тихой заводи, где дно имело почти отвесный уклон.
Голова Витьки в очередной раз исчезла под водой, чтобы появиться с торжествующим воплем. Он стремительно поплыл к берегу, держа что-то в руке.
– Вот! Глянь, какой красивый! – с довольной улыбкой заявил Витек, демонстрируя камень. Аня улыбнулась, протянув руку за камнем. Как это похоже на брата! Переполошить всех из-за пустяка!
Камень действительно был очень красив. Это была почти правильная полусфера телесного цвета. В полупрозрачных недрах, казалось, клубились облака, и, глядя сквозь него на солнце, девочка заметила, как «облака» начали складываться в фигуры, фигуры в картины, картины в историю. Аня глядела на сотни картин сразу и знала, откуда-то знала, что каждая из них означает, когда была и когда будет…
…нет, повезло. Всего лишь маленький побитый жигуленок вынырнул из подворотни, едва не задавив любопытную кошку. Завернув в покинутый автомобилем проход, Аня остановилась, в надежде перевести дух. В боку кололо, глаза слезились, руки дрожали, а в кармане опять начал оживать треклятый камень. Опять перед глазами стали возникать образы, картины прошлого, настоящего и будущего, вырванные силой камня из течения времени. Девочка видела себя – перепуганную светловолосую восьмиклассницу, в рваной одежде, уже босую и без рюкзака. Как наяву чувствовала боль в раненой руке, чувствовала нож, спрятанный в кармане, и капельки крови, пульсацией выталкиваемые наружу и струйкой стекающие по щеке. Она старалась не смотреть, не видеть, но проклятое видение снова и снова напоминало ей о грядущем…
Снова камень ожил уже через три дня. Тогда, на пляже, она упал в обморок, до смерти перепугав окружающих. Все списали на солнечный удар, и девочка решила, что картины ей просто привиделись. Но сейчас, разбуженная среди ночи, девочка с возрастающим недоумением глядела на светящийся камень, не решаясь взять его в руки. Сияние разгоралось ярче, переплетаясь с лунными лучами и образовывая в воздухе удивительную игру света. Наконец, когда светящийся ореол пульсацией отдавался в голове, Аня протянула руку…
…свет. Яркий свет, режущий глаза даже через закрытые веки. Нестерпимый жар, плавящий все вокруг и мысль. Понимание – это смерть, конец, проигрыш…
…рушащиеся стены, непонятное оружие в руке, люди, убивающие друг друга, и снова – смерть…
…агония. Бесконечная агония, пробегающая по всему телу и не дающая закрыть глаза, чтобы защититься от видений. Видений мириады смертей. Своих смертей…
…Видение кончилось. Перед глазами опять был темный переулок. Колотье прошло, только ноги немного дрожали, когда девочка попыталась подняться. Над головой оглушительно заговорил ворон, и девочка снова бросилась бежать. Бежать, не разбирая дороги, чувствуя боль в боку и опасность, ножом у горла вставшую на пути…
Аня жевала кашу, не чувствуя вкуса и глядя прямо перед собой. Перед глазами все еще стояли картины из камня, явившиеся три дня назад. Все эти три дня девочка не проронила ни слова, сегодня же открыла рот, чтобы отпроситься не ходить в школу, и сейчас слушала гневную тираду матери. Мать, списавшая немоту дочери на очередной каприз или ссору с братом, теперь вовсю распиналась, перебирая причины для прогула и отвергая их.
Наконец, девочка расправилась с едой и подняла мокрые глаза на мать. Не говоря ни слова, она обняла ее – такую родную, пусть и не всегда понимающую, и, не оглядываясь, вышла. Мать изумленно замолчала. А в груди тревожно екнуло и сжалось сердце, в преддверии беды…
…ворон еще летел надо головой, изредка оглушая воздух очередным карром. Аня бежала, не останавливаясь, хотя грудь уже разрывалась на миллионы кусочков, ушибленное где-то плечо саднило, подошвы и без того старых кроссовок порвались, заставляя кусать губы от боли при беге по камням. Вдруг, неосторожный шаг заставил девочку растянуться на земле. Она упала, и, не пытаясь подняться, с ужасом смотрела на скользящую к ней тень. Добравшись до нее, тень остановилась и та подняла глаза на ее обладателя – свою гибель. А в кармане пульсировал камень – его камень, его сердце…
Уже стемнело. Обеспокоенная мать, вышла на балкон, с надеждой вглядываясь в темноту и еле сдерживая стон, рвущийся из груди. Ничего. Только легкий ветерок слегка взъерошил ее волосы, прошептав «Прости меня, мама…».
И ночь прорезал крик…
Автор: Коломова Дарья Владимировна
