Под иным углом зрения предстали события революции и гражданской войны в пьесах М. Булгакова «Дни Турбиных» (1926) и «Бег» (1928). Пьеса «Дни Турбиных» была создана на основе романа «Белая гвардия», подвергшегося сразу же после выхода в свет острым нападкам со стороны большей части критики. Основное обвинение — «полуапология белогвардейщины», а сам писатель попал в разряд «упадочных». Резкость тогдашних оценок объяснялась рядом причин. Ведь обычно в произведениях о гражданской войне враг изображался либо как заслуживающий сатирического обличения, либо как жалкое, потерявшее все человеческое, отребье. Кроме того, нужно принять во внимание обстоятельство, что роман «Белая гвардия» писался как бы по горячим следам событий: только что отгремели последние бои в Крыму, Сибири, на Украине. Сделать врагов главными персонажами, раскрыть их собственную драматическую судьбу казалось в ту пору кощунством. Тем не менее зоркость и смелость художнической позиции Булгакова были несомненны; в его прозе и драмах по-своему утверждалось величие идей революции.

«Дни Турбиных» имеют по сравнению с романом более выверенную социальную направленность. Написанная как бы изнутри белого стана, драма вскрывает историческую неизбежность поражения уходящих классов, обреченность их усилий в борьбе с народом. Однако сложность проблемы как в пьесе «Дни Турбиных», так и в «Беге» состояла в том, что за многоликой массой белых «защитников» России стояли разные человеческие судьбы. Одни из них с победой народа терпели полный крах и деградировали нравственно и духовно (в России или эмиграции), другие — а таких было немало, — многое увидев, пережив и поняв, не сразу, порой мучительно трудно, но искренне принимали правду века как свое выстраданное, кровное. Вот почему мы не вправе говорить о «полуапологии белогвардейщины» у Булгакова.

Интересно проследить, как с течением времени (и довольно быстро) эволюционирует тема «интеллигенция и революция» в этих произведениях художника. Недвузначно Булгаков прочерчивает линию краха и бесперспективной борьбы белой гвардии, отступающей, бегущей и увлекающей за собой как ярых противников Советской власти, так и просто запутавшихся, растерявшихся людей. Тема духовной катастрофы той части интеллигенции, которая активно не приняла революцию или стояла в стороне от нее, заметная в романе «Белая гвардия», значительно определённее выражена в пьесе «Дни Турбиных». Некоторые из вчерашних врагов, защитников старых устоев, прозревают и начинают искать выход из тупика. К финалу пьесы «Бег» тема поиска выхода становится основной для главных персонажей. И если вполне закономерно воз¬вращение на родину эмигрантов, подобных Голубкову, то приезд в Россию палача Хлудова (портрет которого списан с генерала Слащова) не так просто объяснить. Хлудов сам знает, что таким, как он, нет и не может быть прощения, и все же едут, чтобы снять с души непосильный груз вины перед своим народом.

Судьба этих произведений Булгакова сложная: «Дни Турбиных» появились в Художественном театре при жизни автора, пьеса «Бег» увидела свет рампы уже после его смерти. В 1940 году, когда Булгакова уже не было в живых, А. Фадеев сказал о нем: «И люди политики, и люди литературы знают, что он человек, не обременивший себя ни в творчестве, ни в жизни политической ложью, что путь его был искренен, органичен, а если в начале своего пути (а иногда и потом) он не все видел так, как оно было на самом деле, то в этом нет ничего удивительного: «Хуже было бы, если бы он фальшивил».

Самым интересным фактом из ряда исторического прошлого пьесы является тот, что пьеса была горячо любима вождём – Сталиным. Он негласно посещал спектакли несколько десятков раз и не позволял снимать пьесу их репертуара театра. Почему? Почему так страстно любил Сталин именно эту пьесу? Искренность и правота изображения, изысканность повествования, сила и мощь образов героев? На этот вопрос нет ответа. Но, думаю, истина в общности всех факторов.