Впервые стихи Михаила Юрьевича мы узнаем примерно лет в двенадцать-тринадцать... Конечно, мы их слышим и до этого, но только в означенном возрасте начинаем немного понимать, вдумываться... А пятнадцати - шестнадцатилетнему подростку художественный мир Лермонтова особенно близок и дорог... Только вслушайтесь в эти строки:

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом.
Что ищет он в стране далекой.
Что кинул он в краю родном?

В четырех строчках уже названо все то, что составляет основные мотивы лирики поэта. «Одинокий», «ищет», «кинул»... Через любые стихи — будь то любовная или философская лирика поэта — проходят эти понятия. Лирический герой поэта пытается найти цель жизни, отыскать в этой жизни свое место. Герой этот — романтик, и вся поэзия Лермонтова романтична. Здесь мы ясно видим личность, противостоящую всем остальным, индивидуалистичную и оттого нередко страдающую. Ведь основной конфликт романтизма как понятия — противостояние неординарной личности ординарному миру, и это особенно близко Лермонтову. Мотивы отверженности всеми, давно пережитых страданий, сильных страстей — особенно в ранней лирике:

Я не крушуся о былом,
Оно меня не усладило.
Мне нечего запомнить в нем,
Чего б тоской не отравило.

Одиночество также читается в каждом стихотворении поэта. Это не удивительно — всю свою недолгую жизнь Лермонтов был одинок и очень страдал от этого:

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...

Одиночество пронизывает и всю любовную лирику поэта. Горькие, мучительно-болезненные воспоминания о давней любви — несчастной и не встретившей взаимности - терзают лирического героя. Но и в любовной лирике Лермонтова можно заметить социальный подтекст: что, как не общество, искалечило душу героя, лишив его способности любить и быть любимым:

Пусть я кого-нибудь люблю;
Любовь не красит жизнь мою.
Она как чумное пятно,
На сердце жжет, хотя темно.

Отвергая признанные обществом ценности, лирический герой Лермонтова ищет свои собственные. Поиск этот приводит к образу Демона — впервые он появляется в ранних стихах (позже поэтом будет создана поэма «Демон»):

Собранье зол его стихия.
Носясь меж дымных облаков,
Он любит бури роковые,
И негу рек, и шум дубров.

Лермонтов пытается отделить себя от Демона, но ясно, что этот образ — одна из вариаций лирического героя. Кстати, дистанция между автором и лирическим героем у Лермонтова минимальна, а иногда и вовсе отсутствует. И вновь противопоставление себя другим, на этот раз — в мотиве собственного «избранничества», своего особого предназначения:

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще не ведомый избранник...

Именно избранничество, именно «странная жажда песнопенья» и есть причина отверженности героя. Отсюда и мотив собственной смерти, нередко возникающий в стихах:

Настанет день — и, миром осужденный,
Чужой в чужом краю.
На месте казни — гордый, хоть презренный,
Я кончу жизнь мою...

Впрочем, все это — лишь одна сторона лирики Михаила Юрьевича. Есть и другие. И если, с одной стороны, у героя — страсти и страдания, то с другой — гармония, покой. Особенно это видно в стихах о природе:

Тогда смиряется души моей тревога.
Тогда расходятся морщины на челе,
И счастье я могу постигнуть на земле.
И в небесах я вижу бога.

И тогда — новые мотивы: молитва, успокоение, счастливая любовь...
Это — основные черты противоречия и сложной лирики Михаила Юрьевича Лермонтова. Но в его стихах есть бесчисленное множество оттенков. И каждый раз, взяв в руки книгу, мы по-новому понимаем уже знакомые строки. Меняемся мы — и меняется то, что ищем мы в его поэзии...