Сопоставительный анализ рассказа Е.Замятина «Дракон» и главы «Переход через Збруч» из романа И.Бабеля «Конармия».

Октябрьская революция 1917 года расколола Россию на части, перевернула сознание миллионов людей, искалечила судьбы, разрушила семьи, унесла сотни тысяч жизней. В течение долгих лет взгляд на этот переворот был окутан ореолом героизма. Но любая революция, а тем более, гражданская война несут только смерть и разрушение. Об этом писали в двадцатые годы прошлого века И.Бабель в романе «Конармия» и Е.Замятин в рассказе «Дракон».

Оба произведения начинаются с описания внешней обстановки: «Петербург горел и бредил». Мир разделен на две части: там, где видны колонны, седые решётки Летнего сада, шпили великолепных памятников – там остатки настоящего мира, а здесь, в замороженном холодном мире, царят драконо-люди. И здесь нет места чувствам: «Горячечное, небывалое, ледяное солнце в тумане – слева, справа, вверху, внизу – голубь над загоревшимся домом», – движение голубя в небе символизирует перевернутый крест. Наступило царство антихриста.

У Бабеля природа, наполненная яркими красками, кажется символом гармонии. Но в эту гармонию врывается человек: шоссе, по которому движется армия, построено «на мужичьих костях Николаем Первым». На фоне жемчужного тумана, желтеющей ржи возникает образ оранжевого солнца, которое катится как отрубленная голова, а в вечерний прохладный воздух «каплет» запах вчерашней крови и убитых лошадей.

Оба мира отравлены предчувствием смерти и сумасшествия. Всё неблагополучно в мире, где царит война, антагонизм. Жизнь человеческая обесценена. Люди, творящие революцию, обезличены. Герой Евгения Замятина несётся на трамвае в неизвестное: «временно существовал дракон с винтовкой, несясь в неизвестное. Картуз налезал на нос и, конечно, проглотил бы голову дракона, если бы не уши: на оттопыренных ушах картуз засел», – человека нет, его полностью поглотила сущность, ипостась проводника в царствие божие. Знаменитая шинель, воспетая русскими писателями, здесь – воплощение зверской сущности вершителя революции. У Бабеля начдив шесть – тоже не имеет имени, он безжалостен и решителен. В бредовом состоянии он снится герою, высаживающим одним выстрелом оба глаза комбригу.

У Замятина дракон внезапно встречается с замёрзшим воробьёнышем, и спасает его от смерти. В этот момент даже из-под картуза на лице появляются глаза, а из рукавов выглядывают руки. Дракон, убивший человека за интеллигентную морду, возвращает к жизни маленькое существо. Герой Бабеля засыпает, но видит страшный сон, в котором всё смешалось. Трудно обрести смысл и покой в доме, где в комнате «обрывки женских шуб на полу, человеческий кал и черепки сокровенной посуды, употребляющейся у евреев раз в году — на пасху». Сон – явь – смерть – всё смешалось, где границы мира человеческого и где бредового – неизвестно. Вопрос беременной женщины, помогает вернуться к реальности: «…поляки резали его, и он молился им: убейте меня на черном дворе, чтобы моя дочь не видела, как я умру… я хочу знать, где еще на всей земле вы найдете такого отца, как мой отец...» Ужас смерти страшен ещё и потому, что те, кто способен думать о будущей жизни, о беременной дочери – погибают.

Бесчеловечность и кровавая бойня, которую несёт с собой революция и война, показаны со всей ясностью. Призыв не совершать подобных ошибок слышится в каждом из этих произведений. Помнить об этом необходимо. Оба писателя пытались предотвратить будущие войны, зная, что гуманнее они не станут.